Он очень долго молился. Настолько долго, что повергал в недоумение всех знающих его, своей набожностью. Случайно откроешь дверь в его комнату и неизменно видишь его, смиренно стоящего на коленях рядом со своей кроватью. Вы не поверите, он мог стоять на коленях по несколько часов в день, что вызывало неподдельное удивление прочих студентов духовной семинарии. Как можно так долго молиться? – удивлялись все.
Отдельно следует сказать о внешности прилежного студента. Щуплые плечи, жидкие, зачесанные набок русые волосы, светлые брови по центру лба жалобно поднимающиеся вверх, и по детски наивные голубые глаза. Ну что тут скажешь – убогий, причем прошу понять меня правильно. Когда говорю, убогий имею в виду того, который буквально, «у Бога», в немощи своей ищет милости и помощи. Ведь бывает, так что громила со зверским взглядом, стараясь сделать ангельское лицо и придать елейную интонацию рычащему басу, рассказывает с кафедры о милосердии и Божьей любви. Причем делает это чисто и искренно, только вот выглядит это зачастую нелепо. А вот с героем этого рассказа все иначе. Такого идеального сочетания внешности и рода занятий поискать да не найти.
Студент духовной семинарии по имени Славик, не только ревностно молился, с каждым днем покоряя рекорды длительности молитвы. Он еще и ревностно благовествовал погибающим грешникам. Каждый день, взяв пачку календарей с цитатами из Священного Писания, он растворялся в людных улицах уездного городка.
О святости Славика слагали легенды. Учителя ставили его в пример. Ревностные студенты всеми силами старались ему подражать. А в сердце нерадивых он вызывал жгучую неприязнь. Не исключаю того, что сему духовному гиганту дивились бы сами святые апостолы.
Такие люди изменяют мир – думал я. Его молитвами мы живы – добродушно подшучивали братья – семинаристы. Нам бы десяток таких благовестников и весь мой город обратился бы в истинную христианскую веру – сокрушались и восхищались, одновременно, пастора. А ведь все мы ошибались. Всех нас впереди ожидал большой сюрприз.
Никто не мог предположить, что Славик окажется совсем не тем, кого мы видели в нем. А кем же спросите вы? Решайте сами, знайте только то, что узнали мы все. Стало известным то, как он оптом продавал на рынке пачки календарей. Вырученные деньги красиво спускал в барах и кабаках. Водил дружбу с легкомысленными девушками, и любил в меру выпить. А, возвратившись в семинарию, часами стоял на коленях, вероятно раскаиваясь в плотских похотях вновь одолевших его убогую душу.
И теперь я знаю, что как не все то золото что блестит, так и не всякий простаивающий на коленях долгие часы делает что-то доброе.
…остерегайтесь книжников, которые любят ходить в длинных одеждах и любят приветствия в народных собраниях, председания в синагогах и предвозлежания на пиршествах, которые поедают домы вдов и лицемерно долго молятся; они примут тем большее осуждение.
(Лук.20:46,47)
Елисей Пронин,
Первомайск
Привет. Я Елисей Пронин. Люблю читать и писать. Люблю рыбалку и просто красивую природу. Верю и служу Богу открывшему мне истинный смысл жизни. Люблю говорить о том, о чем молчать нельзя - о великих делах Великого Бога. e-mail автора:EliseyX@rambler.ru сайт автора:личная страница
Прочитано 4821 раз. Голосов 2. Средняя оценка: 5
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Божественная проза! - истинная иллюстрация того, как нужно опираться в человеке на позитив.
Автор может гордиться собой, сравнивая себя с героем произведения.
Если гордости мало, можно написать ещё о более низко упавшем.
Самый смак?
Реальность - Андрей Скворцов Я специально не уточняю в самом начале кто именно "он", жил. Лес жил своей внутренней жизнью под кистью и в воображении мастера. И мастер жил каждой травинкой, и тёплым лучом своего мира. Их жизнь была в единстве и гармонии. Это просто была ЖИЗНЬ. Ни та, ни эта, просто жизнь в некой иной для нас реальности. Эта жизнь была за тонкой гранью воображения художника, и, пока он находился внутри, она была реальна и осязаема. Даже мы, читая описание леса, если имеем достаточно воображения и эмоциональности можем проникнуть на мгновение за эту грань.
История в своём завершении забывает об этой жизни. Её будто и не было. Она испарилась под взглядом оценщика картин и превратилась в работу. Мастер не мог возвратиться не к работе, - он не мог вернуть прежнее присутствие жизни. Смерть произвёл СУД. Мастер превратился в оценщика подобно тому, как жизнь и гармония с Богом были нарушены в Эдеме посредством суда. Адам и Ева действительно умерли в тот самый день, когда "открылись глаза их". Непослушание не было причиной грехопадения. Суд стал причиной непослушания.
И ещё одна грань того же. В этой истории описывается надмение. Надмение не как характеристика, а как глагол. Как выход из единства и гармонии, и постановка себя над и вне оцениваемого объекта. Надмение и суд есть сущность грехопадения!
